Как большевики поселились в кремле. обустройство специализированной «кормушки».
По прибытии в Москву большевицкие вожди поселились в гостиницах «Националь» и «Метрополь», поскольку работы в длительное время необитаемом и по их же приказу обстрелянном из артиллерийских орудий Кремле были только начаты. Кремль после большевицкого обстрела, Чудов монастырь:
Последствия большевицкого «майдана». Дом на площади у Никитских ворот:
Но вскоре Ульянов, Бонч-Бруевич, Флаксерман и другие переехали в апартаменты, обустроенные поблизости от Совета народных комиссаров и Всероссийского центрального исполнительного комитета. Постепенно десяток административных зданий и кремлевские монастыри (Чудов и Вознесенский) были ими заселены. Ульянов и сотня других лиц стали обитателями фешенебельных квартир в здании, получившем название «рабоче-крестьянское правительство».
Москва, погруженная во тьму, и только Кремль выделяется благодаря электрическому освещению – такая картина полностью соответствует реалиям гражданской войны и реалиям тех исключительных условий, в которых жили посреди всеобщего хаоса и нищеты «радетели народного блага».
В Кавалерском корпусе высокопоставленные лица, такие, как Бронштейн, Енукидзе, Воровский, Цюрупа, Мордухай-Болтовский (Калинин), Джугашвили, Радек, Крестинский, Стучка, Фотиева, Бонч-Бруевич, всего 94 человека, занимали 73 комнаты, рядом с которыми находились небольшие помещения для обслуживающего персонала (69 человек). В Вознесенском монастыре также под одной крышей жили лица государственной важности и обслуга.
Ульянов и Бонч-Бруевич на территории Кремля:
Осенью 1920 г. это демократическое общежитие распространяется на 505 комнат, занятых семьями, из которых 56 принадлежат к высшей иерархии и 234 – к обслуживающему персоналу: домработницы, рабочие, техники, медицинский персонал и т.п., – принцип товарищества не помешал руководителям окружить себя слугами…
Почти тысяча военных защищала территорию и жизнь гражданских обитателей Кремля, которых было 1112 человек. Построение личного состава 1-го Автобоевого отряда ВЦИК им. Свердлова:
Члены партии (1082 чел.) и беспартийные (929 чел.), гражданские и военные работали бок о бок, спорили о политике, выясняли отношения друг с другом, разделяли заботы материальной жизни, здоровья и образования детей (259 чел.). Жили в коммунальном климате, не в коммуналке, а в маленьком закрытом городке. Заседание большевиков в Кремле (рисунок из московского музея им. В.И. Ленина):
Из пяти ворот древнего Кремля только одни Троицкие были открыты, но посетителям непросто было пройти через них. Проверка удостоверений личности, бумаг и пропусков семи типов временами длилась очень долго. Душ и дезинфекция одежды, обязательные для некоторых категорий посетителей в годы гражданской войны, могли дополнительно задержать визитера.
Именно на этой закрытой территории формировалась социальная среда, которая претендовала на то, чтобы представлять мифическую «власть рабочего и крестьянина». Консолидация этой среды происходила в значительной мере на основе жизненных банальностей. В самом деле, условия повседневной жизни улучшались внутри кремлевских стен и ухудшались за их пределами. В конфигурации, создавшейся в эти первые послереволюционные годы, вырисовывается контраст, заслуживающий внимания.
Вначале Кремль почти не отличался от других территорий. Санитарные условия там были бедственными. Однако в течение двух лет всё изменилось, главным образом благодаря Лечебно-санитарному управлению, созданному 22 февраля 1919 г. по приказу Ульянова и Свердлова. Врач Я.Б. Левинсон, руководитель Лечсанупра, начал с обустройства двух комнат для дезинфекции, бань, механических прачечных и печи для сжигания отбросов, последней немецкой модели. По его распоряжению починили канализацию и водопровод, обустроили кладовые. После инспекции в декабре 1919 г. очистили кухню в здании Арсенала и обязали работников кухни покрывать головы и следить за чистотой фартуков.
Плохо удавалось истребление крыс и мышей, организованное в несколько приемов. Девять укушенных солдат и десятки килограммов испорченных продуктов каждый год – эти жертвы вызвали наконец тревогу, и дело завершила решительная схватка, стоившая в 1922 г. тысячу золотых рублей. Довольно быстро обустроили всё необходимое для лечения болезней и поддержания здоровья. Так, в 1918 г. небольшой зал на десять кроватей заменили больницей на пятьдесят мест. Открыта была аптека, заработали лаборатория для анализов и зал комбинированных процедур (электротерапия, гидротерапия, рентген). Комплекс медицинских служб Кремля завершил первоклассно оборудованный зубной кабинет.
«…Кстати, – писал тогда Ульянов наркому Джугашвили, – Не пора ли основать 1-2 образцовых санатория не ближе 600 вёрст от Москвы. Потратить на это золото; тратим же и будем долго тратить на неизбежные поездки в Германию. Но образцовыми признать лишь те, где доказана возможность иметь врачей и администрацию пунктуально строгие, а не обычных советских растяп и разгильдяев».
И конечно, такой неизменный атрибут советской власти, как казенные дачи. В 1921 году двенадцать первых дач в Мамонтовке недалеко от Москвы приняли сто сорок служащих Совнаркома. У Джугашвили по данным из открытых источников, было около 20-ти различных дач: «ближняя», «дальняя», на Рублёвке, 4 дачи в Сочи, 2 дачи в Грузии, 3 дачи в Крыму, 4 дачи в Абхазии и т. д. Известно, что Джугашвили лично приезжал на стройку «ближней» дачи и постоянно высказывал пожелания, которые до мелочей удовлетворялись. Но через 5 лет дом ему разонравился, был разобран и построен новый – с коридором, который вёл в отдельно стоящий служебный дом. Постоянные перестройки и перепланировки на «ближней» продолжались чуть ли не до самой смерти Джугашвили, на «ближней» надстроили 2-й гостевой этаж с огромной столовой и спальней…
Окончание гражданской войны в марте 1920 г. позволило приступить к капитальному ремонту многих апартаментов Кремля, поставить телефоны, меблировать столовые и кабинеты. Мебель поступала извне, но использовалось также кое-что из тех кремлевских реквизитов, которые не должны были использоваться, будучи под действием декрета о сохранении музейных ценностей. Так, Владислав Ходасевич отметил в своих мемуарах присутствие в квартире Луначарского дворцовой мебели, типичной для 80-х гг. XIX в.: «черная, лакированная, обитая пунцовым атласом». У Розенфельда его внимание привлекли «узкие фаянсовые чашки с раструбом кверху, с тонким золотым ободком и черным двуглавым орлом». «К чаю, как всем известно, такие не подаются: они служат для шоколада, – заметил Ходасевич. – Но возможно, что Розенфельдам только такие при дележе и достались», – а может, хозяева не знали этикета.
Один из столовых сервизов, доставшихся Сосо Джугашвили:
В 1923 г. Совнарком принял решение, помеченное как «совершенно секретное», предложить «обществу старых большевиков» чернильницы, подносы, подстаканники, тарелки, вилки, ножи, картины, канделябры, шахматы и т.д. Ульянов играет в шахматы:
Детали декора прошлого, так же как бывшие слуги, вновь принятые на работу Бонч-Бруевичем и Мальковым, вели к восстановлению определенной части прошлого. Кабинет Ульянова в Кремле:
Но более всего «подрывной работе», которую могло вести прошлое, способствовал один аспект кремлевской жизни. Этот аспект касается питания. По прибытии в Кремль из Смольного, где они уже были лучше обеспечены продуктами, чем все остальные, представители высшей власти должны были получить приличествующее им обеспечение. Задача по материальному обеспечению жителей Кремля целиком легла на Управление делами Совнаркома. Архивы содержат много документов, свидетельствующих об этой стороне его деятельности. В поисках продуктов и предметов первой необходимости Управление делами обращалось к различным организациям. Так, например, 29 мая 1918 г. в письме, адресованном правителем канцелярии Совета М.В.Комаринцевым в Московский городской продовольственный комитет товарищу А.Б.Халатову: «Занятия в СНК ежедневно происходят до 2 часов ночи. Ввиду этого представляется крайне настоятельным предоставить в распоряжение столовой при Совете известное количество, как-то ветчины, птицы, консервов мясных, сыра и т.д.» Список продуктов, который просят у Правления Центрального рабочего кооператива, заканчивается пожеланием получить табак высшего сорта и 2000 папирос. По мере возможности, через некоторые организации (например, Хозяйственный отдел ЦИК), обеспечивают себя редкими продуктами, такими, как икра, вино, орехи, табак… Бронштейн вспоминал: «С Ульяновым мы поселились через коридор. Столовая была общая… Красной кетовой икры было в изобилии вследствие прекращения экспорта. Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции».
За обувью, одеждой, часами и др. обращаются в Госпродукт. У частных торговцев по вольным ценам покупали только в порядке исключения. Эти хлопоты объясняются дебатами, в особенности горячими с весны 1918г., между сторонниками «продовольственной диктатуры рабочего класса и беднейшего крестьянства» (а на деле – монополии Наркомпрода) и защитниками некоторой свободы частной торговли. Вторую тенденцию выражали местные власти Москвы и возглавляемая Розенфельдом комиссия, состоящая из коммунистов ВЦИК, ВСНХ и кооперативов. Они противостояли диктатуре и монополии на распределение, которых Народный комиссариат продовольствия, при поддержке Совнаркома, требовал исключительно для себя. Отношения между всеми этими органами власти были напряженными, и поэтому следовало действовать дипломатично и щадить самолюбие товарищей.
20 августа 1918 года Ульянов распоряжается из Кремля: «Необходимо ковать железо пока горячо и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба. Телеграфируйте исполнение…» (Ленин, ПСС, т. 50, с. 160).
В 1919 г. дебаты ослабевают, частные торговые заведения (не только лавки и магазины, но и рестораны, закусочные, частные столовые и даже уличные торговцы) муниципализируются, национализируются, закрываются или запрещаются, и продовольственная диктатура в отношении городского частника все определеннее превращается в реальность. Колебания и щепетильность, которые ощущаются в документах 1918г., уступают место «требованиям». Управление делами СНК лучше очерчивает круг своих поставщиков. В 1920 г. оно может даже рассчитывать на свой собственный совхоз «Красный луч». Состав пайков становится разнообразнее, а цены ниже. За пайки удерживают деньги, но меньше их стоимости. Большинство служащих УД СНК платят примерно одинаково, в то время как такие видные деятели, как Ульянов, Бонч-Бруевич, Фотиева и другие, платят больше, но дифференцированно. Несмотря на улучшение организации снабжения, трудности с продовольствием остаются значительными. Лица, ответственные за снабжение, продолжают тратить массу энергии, чтобы обеспечить поставку продуктов.
Состояние снабжения требует от обитателей Кремля очень активного участия в ежедневных проблемах: им приходится постоянно следить за тем, чтобы их имя фигурировало в нужном списке, добиваться каких-нибудь подписей, выражать в письменной форме просьбы о малейших нуждах, беспокоиться об ответах, пользоваться случаем для покупки или получения чего-то, отстаивать свои права или интересы, следить за порядком распределения, бороться против воровства продуктов в столовых и на складах и т.п. Одним словом, суетиться. При этом мелочные и завистливые изнуряли себя пересудами о разнице в пайках… На фото пролетарский писатель Демьян Бедный у Янкеля Мовшевича Свердлова просит увеличить паёк:
В действительности разница эта была невелика. Списки привилегированных пайков (июль-август 1922 г.) начинались с имени Ленина, единственного щедро наделяемого (3,2 кг сахара и 1,6 кг масла). За ним следовали фамилии секретарей и служащих канцелярий, которые все получали примерно одинаковое количество продуктов (500 г сахара и 100 г масла). Число людей в этих списках варьировалось, в зависимости от продуктов, от 100 до 200 чел. В отличие от этой группы, другие жители Кремля, более тысячи, получали менее значительные, но регулярные пайки. Продуктовые нормы не сильно отличались по категориям служащих: например, осенью 1922 г. по Управлению делами 5 фунтов сала, та же норма в Сануправлении Кремля и на транспортных базах. На конной базе иногда выдавали больше, 7 фунтов сала, 7 фунтов колбасы. Нормы на солонину и колбасы были немного выше в Управлении делами (6 фунтов против 4 фунтов в Санупре). При этом необходимо заметить, что в 1921—1922 годах ещё шла гражданская война и в СССР был массовый голод, по официальным данным унесший жизни около 5 миллионов человек.
Если внутри Кремля раздавали всем пусть не совсем равно, но достаточно, то весь Кремль по сравнению с окружающим его московским миром был благодатным оазисом. Кремль сильно отличался от пяти Домов Советов (гостиницы «Националь» и «Метрополь» и три больших здания в центре Москвы), где жили работники центральных учреждений. Их столовые и пайки были несравнимо хуже, чем кремлевские.
Вот, например, что рекомендовали председателю ВЧК Дзержинскому кремлёвские врачи: «1. Разрешается белое мясо – курица, индюшатина, рябчик, телятина, рыба; 2. Черного мяса избегать; 3. Зелень и фрукты; 4. Всякие мучные блюда; 5. Избегать горчицы, перца, острых специй».
А вот меню товарища Дзержинского:
«Понед. Консомэ из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски;
Вторн. Солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцом;
Среда. Суп-пюре из спаржи, говядина булли, брюссельская капуста;
Четв. Похлебка боярская, стерлядка паровая, зелень, горошек;
Пятн. Пюре из цв. капусты, осетрина, бобы метрдотель;
Суббота. Уха из стерлядей, индейка с соленьем (моч. ябл., вишня, слива), грибы в сметане;
Воскр. Суп из свежих шампиньонов, цыпленок маренго, спаржа».
Осенью 1920 г. четыре кремлевские столовые (Совнарком, ВЦИК, ЦК партии, Коминтерн) обслуживали жителей Кремля, но также много других высокопоставленных лиц, проживавших не в его стенах. Так, столовая ВЦИКа не отказывала служащим Арсенала и Военного училища и принимала товарищей из Социалистической академии, Рабоче-крестьянской инспекции, архивов, гаража Совнаркома и Комиссариата по национальностям.
В январе 1921 г. в одном из отчетов Енукидзе констатировал, что качество пиши в этой столовой снизилось из-за большого количества клиентов (четыре тысячи вместо пятисот человек). В столовой Совнаркома обнаруживается та же тенденция (в феврале 1921 г. служащим Совнаркома отпустили 463 обеда против 270, отпущенных командировочным). Однако, несмотря на то что официальная инспекция отмечает снижение качества, меню этих столовых оставалось очень богатым для того времени. В нем можно найти большой выбор мяса, птицы, рыбы, овощей, масло, яйца, крупы, деликатесные продукты, такие, как икра, колбаса и редкая рыба. Столовая Совнаркома снабжалась лучше всех, за ней шла столовая Коминтерна, столовые ВЦИКа и ЦК принадлежали к третьей категории.
В Домах Советов пайки были бедными, люди часами стояли в очереди, чтобы получить самые простые продукты: хлеб, сахар, муку, сельдь, сушеные фрукты и леденцы. Эти продукты поставлялись нерегулярно, и столовые не спасали от жизни впроголодь. В столовой «Метрополя» подавали несъедобные блюда, в третьем Доме Советов столовая была наказана за очень плохое качество еды. В отеле «Националь» условия были относительно приемлемыми.
В конечном счете питание в кремлевских столовых было вне конкуренции. Все стремились получить туда доступ всеми возможными способами. Разрыв, существующий между положением привилегированных обитателей Кремля и представителями власти, живущими вне этого вожделенного места, порождал зависть и ненависть.
Эти сильные чувства, так же как повседневные хлопоты, ссоры и заботы о пропитании, становились навязчивыми, мысли о еде не шли из головы. Большая часть кремлевских жителей билась за то, чтобы увеличить свой скудный паек. Среди тех, кого как будто бы можно было считать достаточно обеспеченными, одни, например Енукидзе, искали прибавки, с тем чтобы предложить своим гостям лакомые кусочки, которые те не могли попробовать в другом месте. Другие, как Розенфельд, напротив, скрывали от гостей богатство совнаркомовских пайков. Ходасевич рассказывает, что у Розенфельдов его угощали тонкими ломтиками черного хлеба, едва-едва смазанного топленым маслом, и грязными кусочками сахара, получившими название «игранного сахару» из-за того, что покупался он у красноармейцев, которые им расплачивались, играя друг с другом в карты. «Скудостью угощения хотели нам показать, что в Кремле питаются так же, как мы». Поскольку Ульянов пристрастился к чаю, одним из первых распоряжений советской власти был декрет о чае и создании «Центрочая», т.е. приказ о конфискации и передаче в руки большевиков всех запасов чая на территории России.
Документы свидетельствуют о том, что пайки, получаемые Ульяновым, не были аскетическими. Несмотря на этот хорошо известный в его среде факт, вокруг его частной жизни ходили легенды. Одна из них особенно знаменита, поскольку ее многократно рассказывали по радио в дни годовщин «вождя мирового пролетариата», особенно в 1970-е гг., во время празднования столетия со дня его рождения. Якобы в 1919 г. его сестра и жена попросили домработницу приготовить именинный пирог для Владимира Ильича из пшена, полученного по пайку. Но яиц не оказалось. Домработнице, однако, удалось раздобыть два яйца… Узнав эту историю от своих смеющихся женщин, Ленин, к их удивлению, рассердился: «Ничего не надо искать, и просить не надо, зачем яйцо неположенное!» Легенда эта облегчает совесть и, главное, распространяет за пределами Кремля желаемый, но далёкий от реальности образ вождя, а заодно и всех его кремлёвских близких и соседей.
Личные вещи Ульянова – часы швейцарской фирмы Henry Moser & Cie, пиджак (шерсть, шёлк), шляпа (фетр, репс, шёлк), дорожный саквояж (кожа, сукно, сталь), ботинки (кожа, х/б ткань, металл):
Ульянов предпочитал передвигаться на редких и весьма дорогих автомобилях. Одним из первых автомобилей, который закупался для советских вождей, стал безшумный Rolls-Royce 40/50 «Silver Ghost»:
Не брезговал он и «Renault 40CV», катаясь с родственниками по окрестностям столицы. Младший брат «вождя» Дмитрий Ульянов вспоминал, что тот любил «прокатиться с ветерком» и регулярно сетовал на спокойный стиль вождения шоферов.
Персональные автомобили членов ВЦИК (первые «персоналки»):
Кремль и пять Домов Советов вмещали в себя центральную власть, которая за два-три года становится закрытым миром. Внутри него происходит формирование иерархии, обозначенной главным образом продовольственными пайками. Со стороны этот мир кажется вполне единым и однородным, так как о нём судят в соответствии с одним точным и суровым критерием: «закормленный» – и это несмотря на камуфляж пайков и других льгот, иерархию их распределения и аскетические легенды.
Проводят эту демаркационную линию нищета и голод, царящие в стране. В старинном Кремле и в ближайшем окружении власть усиливается и сплачивается вокруг снабженческой «кормушки». Внутри частная жизнь смешивается с публичной. Можно думать, что внешний облик комиссара в кожанке, запечатленный памятью, кинохроникой и живописью, был создан на складе Кремля, куда с неизвестных дорог пригнали вагон кожаных комплектов.
Правительство «нового типа», при посредстве Управления делами, занималось хозяйственными вопросами, столь же бесчисленными, сколь и невероятными: починить часы, сфотографироваться, сходить в театр, поехать на трамвае… Кажется, ни поесть, ни одеться, ни сделать еще что-то в частной жизни было невозможно без обязательного заявления-прошения на имя Бонч-Бруевича, то есть захода в жизнь общественную.
Всё ли оправдывают обстоятельства? Конечно, их надо учитывать, потому что они изолировали большевицкую верхушку во враждебном окружении. Однако с 1922 г. наметился экономический подъем, развитие рыночных отношений, и можно было бы изменить порядок жизни. Несмотря на это, вследствие отмены натуральной зарплаты целиком на денежное обеспечение не перешли. Возник Объединенный Кремлевский кооператив, насчитывающий двадцать тысяч членов из всех органов центральной власти. Его задача заключалась в том, чтобы обеспечивать, как и прежде, хорошее продовольственное снабжение по специальным ценам. Со всей очевидностью, это предприятие помогало политическому руководству не только материально, оно давало основание чувствовать себя в сомкнутых рядах своих людей. Под грифом «Совершенно секретно» могли идти такие, например, постановления СНК: «Отпустить за счет резервного фонда СНК параграфом Особо-последним по смете Управления делами СНК на квартал январь-март 2 миллиона рублей выпуска 1923 г. на содержание столовой и на лечебную помощь». Таким образом, установившаяся в советском Кремле схема специализированной «кормушки» оказалась приемлемой для большевиков вне зависимости от обстоятельств.
§
§
§
§
Я это к чему: подобно тому, как находятся люди, приветствующие революцию, но порицающие войну (тогда как всякая революция – неизбежно война и насилие, а иначе это не революция, а внутриэлитная сделка), так есть и те, кто, осуждая кровопролитие (полагая предпочтительным подкуп супостатов), склонны уважать борцов за идею и оправдывать деяния, совершаемые из идейных соображений, а если деяния уж сильно несимпатичные – отказывать совершающим в этих соображениях. Между тем, большинство злодейств совершается как раз из «идейных» соображений, когда разного рода доктринёры пытаются заставить других жить по их правилам: готовые умирать за идею, они будут и убивать за неё.
Известное с древности высказывание о том, что «осёл, гружёный золотом, возьмёт любой город», не вполне верно. Совсем даже не любой. Если там сидят люди «с чувствами» – ничего не выйдет. Когда начинались события на Украине, приходилось слышать рассуждения: да зачем стрелять, купить тех-то или тех-то как саддамовских генералов – оно и обошлось бы. Но это саддамовских генералов было можно, но ни Ленина, ни Гитлера, ни вообще идейно озабоченных – купить невозможно. Вот Халифат и показывает ныне наглядный пример неподкупности (действительно, подкупить смертника можно с таким же успехом, как запугать его денежным штрафом).
Людьми, склонными «покупать», сознание того, что есть люди, с которыми договориться «за деньги» в принципе нельзя, воспринимается весьма болезненно. Помнится, в свое время БАБ, оказавшись на посту секретаря Совбеза, пытался делать какие-то гешефты с чеченцами, но был «кинут»: причём кем-то было откровенно прокомментировано: «чеченец деньги, может, и возьмёт – а всё равно сделает по-своему» (что вызвало тогда в соответствующей прессе искреннее возмущение: как же так, ведь «Сделка»! ДЕНЬГИ же дали). Ну что поделать, есть люди, которым «удовольствие» дороже денег.
Сколь бы ни была некомфортна эта мысль, но существуют (и всегда существовали) сообщества и их конкретные представители, которым ты (со своей собственной верой или вовсе без нее) не нравишься, и которые, коль скоро ты отказываешься принимать их веру, считают нужным тебя убить. Остается либо убить их, либо умереть. И если в случае конфликтов, лишённых идейной составляющей или таких, где она второстепенна (порождённых территориальным спором или вообще каким-то «дележом») договориться бывает можно, то тут – нельзя в принципе.
Но пацифизм столь распространён, а мысль о «государственном насилии» столь отвратительна, что даже таких вполне себе осмысленных бойцов, как исламские фанаты, пытались то представить какими-то злыми чудаками – любителями пиротехнических эффектов, то говорили, что «это всё от бедности», то видели их жертвами «неправильных учителей» (искажающих «прекрасную идею»). Главное же, люди требовали ни в коем случае их не убивать (я не говорю здесь о тех, которые требовали этого просто потому, что деятельности боевиков против «зла-государства» на самом деле сочувствовали), а непременно «судить» (без того, понятно, невозможно определить, хотели ли стреляющие и взрывающие убить или имели в виду что-то иное) и потом содержать какое-то время за казенный счёт, предполагая, что после этого к тем, на кого покушались, они станут относиться лучше.
Жизнь, однако, брала своё, и в РФ, во всяком случае со временем от удовольствия «брать живыми» (теряя на этом большее число собственных солдат) стали отказываться. Теперь вот, когда на БВ борцы за идею развернулись во всю ширь, их приходится утюжить авиацией и артиллерией вместе с сочувствующими (как бы ни хотелось кому-то захватить камикадзе и перевоспитать его в толеранта). Но насколько пошлые обстоятельства действительности повлияли на высокие чувства уважения к идейным людям, сказать не могу (почему-то думаю что не очень). А ведь исламисты – лишь один из частных случаев.
§
§
§
«Вокруг [подложных] останков очень много возни, дискуссий всяких, выяснений мельчайших подробностей. Нас пытаются «утопить» в мелочах, к…
Красные бандиты в Сибири. В мирном и тихом городе Кузнецке (ныне Новокузнецке) в декабре 1919 года произошла неслыханная трагедия. После…
«Про революцию только и помню, что: то красные придут, то белые. А мы всё по погребам прятались. До революции и до коллективизации тот хорошо…
Сегодня Православная Церковь чтит и прославляет Святых новомучеников Шуйских: священномученика Павла Светозарова, священномученика Иоанна…
Американские сатанисты требуют отменить ограничения на аборты, поскольку это нарушает их «религиозную свободу». С соответствующим иском к…
«…Совет Свияжска размещался в здании городской Думы, что на рыночной площади. Когда наша машина подлетела к торговым рядам, часовой, кликнув…
На фото: Русские войска в Софии возле руин Православной церкви после отступления турецких оккупантов. Русско-турецкая война 1878 г.
26 ноября 1918 года Совнарком под председательством Ульянова по кличке «Ленин» издал декрет о так называемом «Порядке реквизиции…
…
§
«Сейчас очень часто говорят и пишут, что население страны не знало о размахе того ужаса, который представляла собою деятельность Сталина. Я…
Красные бандиты в Сибири. В мирном и тихом городе Кузнецке (ныне Новокузнецке) в декабре 1919 года произошла неслыханная трагедия. После…
«Про революцию только и помню, что: то красные придут, то белые. А мы всё по погребам прятались. До революции и до коллективизации тот хорошо…
Идеологическую основу сталинского голодомора недвусмысленно высказал в 1932 году член Политбюро ЦК КП(б)У Мендель Хатаевич: «Жестокая борьба…
Через год после начала Второй Отечественной войны (1914-1917 годов) в Москве уже куплена земля для Всероссийского мемориала павшим русским…
Понятно, что при Советах существовал глухой и тотальный запрет вспоминать и обсуждать реальную историю «революции» и ключевую роль в ней…
«Да-съ», «нет-съ», «извольте-съ» – слова с аналогичной приставкой в XIX веке были вполне привычны. Литературные произведения позапрошлого…
На фото – пленный казачий офицер в г. Енисейске, зверски убитый красными интервентами (сожжены ноги, руки и голова). «Крестьяне не…
…
§
Требования ВКС к новому дальнему самолету очень высокие: это должен быть стратегический бомбардировщик, оперативно-тактический ракетоносец-бомбардировщик, дальний перехватчик и возможная платформа для запусков космических аппаратов, при этом ПАК ДА должен обходится бюджету дешевле, чем воспроизводство Ту-160.
Тем не менее, в связи со сложной военно-политической обстановкой, принято решение о параллельном возобновлении производства модернизированных бомбардировщиков Ту-160М2 в Казани.
§
• Откуда есть пошла земля Русская… • Какая территория по праву может считаться Русью? • Чего не знают российские мусульмане? • Ордынцы…
« Не бойтесь ничего. Господь будет являть Свою чудесную милость». Преподобный Аристоклий Афонский. Цареборцы, лукаво отрицающие…
Праздник берёт своё начало в XVIII веке. 26 ноября 1769 года по юлианскому календарю произошло знаменательное событие – Императрица Екатерина…
Барон Роман Фёдорович фон Унгерн являлся необычной фигурой для белого движения, но для большевизма он представлял действительную страшную…
«У меня нет ни малейшего сомнения не только в том, что монархия лучший выход для России, но что монархия для России – есть также и…
«Подаётся Помазаннику Божию благодать Святаго Духа для прохождения своего поприща в служении в своём чине» (см. XI анафематизм Недели…
«Путь к воссозданию христианского государства на Руси лежит через Собор. Но для того, чтобы такой Собор состоялся, чтобы он не выродился в…
«В Северную столицу «индийская зараза» (холера) ворвалась летом 1831 года, и, в отличие от Москвы, Николаю Павловичу здесь не удалось…
Как Православие и его спасительная миссия на земле не начались и тем более не закончились на Голгофе, так разрушение и ограбление Российской…
§
§
По официальной большевицкой версии, это фото называется так: Student militiamen in Moscow during the fighting which led to the Tsar’s abdication. 1917 Sovfoto (Студенты-милиционеры в Москве во время боевых действий, которые привели к отречению Царя. 1917 год. Совфото)
Февральская революция. Арест переодетого полицейского студенческой милицией. Дата съемки: февраль 1917 года (Яков Штейнберг).
Группа студентов Технологического института, исполняющих обязанности милиции. Дата съемки: 28 февраля 1917 года (Яков Штейнберг).
Первые дни революции. Это не студенты и не матросы. Это ряженые диверсанты. Дата съемки: 1917 год.
Есть нечто общее в этих фотографиях событий февраля 1917 года. «Студенты» и прочие, по официальной версии моментально записавшиеся в «народную милицию», посаженные в машины, начавшие ездить по улицам с оружием и руководить безпорядками – здоровые кабаны, как на подбор. Среди них нет полных, слишком худых, физически слабых, в очках и т.д. Они выглядят как группа военных, переодетых в штатское. Особенно, это касается тех, у которых нарукавные повязки.
А вот фотография «милиционеров» так называемой «народной милиции», которую действительно набирали с улицы:
По свидетельству Зинаиды Гиппиус, уголовники были выпущены из тюрем неким невероятным образом еще в самом начале безпорядков, и даже до их начала.
Группа арестованных жандармов.
Вопрос: кем они арестованы? Это похоже Волынский полк или тыловые солдаты, присоединившиеся к безпорядкам. Но ситуация с нападениями и отловом с последующими убийствами жандармов по всему городу – абсолютно управляемая. Управляемая товарищами с повязками, катающимися на машинах по городу. Они руководили процессом организации хаоса в городе.
Пока вся эта свихнувшаяся толпа, под руководством ряженых с белыми повязками ловила жандармов, некие люди быстро и оперативно начали сжигать доказательства своих преступлений:
Помещение Литовского замка (тюрьма), разгромленное уголовниками в первые дни Февральской Революции. Петроград.
Подожжённое уголовниками здание Литовского Замка (Петроградское Исправительное Отделение), в первые дни февраля 1917 года.
Разрушенное здание одного из районных участков полиции в Петрограде. Здание было сожжено уголовниками.
Сожжённый полицейский дом Московской части на Загородном Проспекте, угол Гороховой.
Сожжённый и разграбленный полицейский архив на Екатерининском канале в первые дни Февральской революции 1917 года.
Потом Керенский захватил Николая II с семьей. И всё…
Петроград. Прямые провода-аппараты Юза, по которым были переданы сфальсифицированные «акты об отречении Императора». 1917 год.
Военнослужащие и гражданские лица читают листовки с текстом так называемого «отречения» Царя.
Как уже давно известно, Николай II не отрекался.
А это финал беганий по маршам. Фотография которая даже не нуждается в комментариях, насколько она символична. 1923 год. Фото увеличивается.
§
Подлинными реальными спонсорами свержения Самодержавия и большевицкой революции в России были банкиры США, создавшие ФРС: Ротшильд, Морган, Вартбург, Шифф.
В 1917 году в Петроград приезжает комиссия Красного Креста, которая состоит не из врачей, а из банкиров и разведчиков во главе с Раймондом Робинсоном.
Сначала им понравился Кирбиц (Керенский), начавший развал России, но потом они полюбили социал-демократов (большевиков). Эта любовь стала регулярно подкрепляться огромными финансовыми вливаниями в их деятельность.
До возвращения Ульянова (Ленина) в Россию основным организатором революции был Бронштейн (Троцкий) – это известный исторический факт.
Лейба Бронштейн, имея 10 000 $ на карманные расходы, приехал в Петроград делать революцию из США, где жил довольно безбедно, имея 5-комнатные апартаменты и личного шофёра. Вместе с Бронштейном из Америки прибыло огромное количество революционеров (несколько сотен человек). К ним, прежде всего, относятся Урицкий, Гольдштейн (Володарский), Лурье (Ларин), Мельничанский, Залкинд, Иоффе, Чудновский, Гомберг, Ярчук, Боровский, Фриман, Минкин-Менсон, Восков, Коган-Семков, Тобинсон, Фишман, Эйхенбаум (Волин) и многие другие.
Офицер штаба американского оккупационного корпуса капитан Монтгомери Шюлер в телеграмме, посланной 9 июня 1919 года в Госдеп США сообщал: «Здесь примерно 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев, из которых 264 человека прибыли из Соединённых Штатов после падения императорского правления». Мойша Гольдштейн, к примеру, долгое время жил в США и состоял в Американской социалистической партии, формально числясь приказчиком в мануфактурном магазине в Лодзи. Интересно, кто содержал их всех за рубежом, если их единственной профессией была профессия революционера?
Бронштейн плыл в Россию с американским паспортом (подлинным), так как был гражданином США, Интересно то, что паспорт ему вручал лично президент США Вудро Вильсон (тот, который подписал Акт о создании ФРС).
В июле 1917 года Бронштейн и его американская команда вступают в РСДРП и становятся большевиками. Ульянов чрезвычайно ценил Броштейна, как организатора, и приветствовал этот массовый порыв. Мало того, люди Бронштейна, едва став большевиками, буквально на следующий день получают ответственные и даже руководящие посты в партии.
Именно люди из американской команды Бронштейна берут революционную инициативу на себя: Антонов-Овсеенко арестовывает Временное правительство, Урицкий возглавляет питерское ЧК и т.д. Впоследствии, Антонов-Овсеенко прославился военными преступлениями и геноцидом русских крестьян. Создаётся впечатление, будто до них в партии большевиков и лидеров настоящих не было, да и революции без них бы не получилось.
Но зачем американским банкирам эта команда революционеров, зачем они щедро финансируют большевицкую партию – партию, как раньше говорили, «могильщиков буржуазии»?
Но это странно и нелогично только на первый взгляд. Логика, как говорится, здесь железная. Ведь финансируются революционные, а значит антигосударственные силы страны-конкурента (вспомните темпы экономического развития дореволюционной России).
Финансируется из Америки и партия революционеров в Германии (Германия тоже сильнейший конкурент Америки). А вот в США, Англии и Франции деньги на революцию не выделялись. А без денег никакой революции не будет, какой бы острой ни была революционная ситуация в стране. Именно через финансирование поддерживается постоянная связь с лидерами революции, контролируется их работа, идёт управление их революционной деятельностью. Но банкир всегда банкир и вложенные деньги он обязательно должен получить обратно, да ещё с процентами.
Рассмотрим, как это делалось после октября 1917 года в России. Как рассчитывались с американскими банкирами наши пламенные революционеры.
В России до революции работала английская компания «Лена Голдфилдс», которая добывала 30% российского золота (помните, «ленский расстрел» рабочих приисков). Но история с Ленскими приисками только начинается. После большевицкого переворота советское правительство передаёт концессию на разработку ленских приисков всё той же компании, которая расстреляла рабочих, – «Лена Голдфилдс».
После смерти Ульянова в 1924 году реальная власть сосредотачивается у Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Джугашвили. Концессионными делами, с его ведома занимаются Пятаков и Бронштейн. Тогда, кроме золота «Лена Голдфилдс» разрешили добывать серебро, медь, свинец и др. Именно этой компании были переданы: Ревдинский, Биссердский, Северский металлургический заводы, Дегтярское, Зюзельское, Егоршинские угольные копи и т.п. Но самое странное в этой истории то, что доля СССР была всего 7%, а доля «Лены Голдфилдс» – 93%. Зачем был подписан такой контракт? (Для сравнения: до большевицкого переворота 70 % акций компании «Lena Goldfields» или около 46 % акций «Лензото» находилось в руках русских бизнесменов объединенных в комитет российских вкладчиков компании.)
Зачем же совершилась так называемая «социалистическая революция», если лондонские и американские банкиры и промышленники принялись за бесценок выкачивать ресурсы России?
«Лена Голдфилдс» вела себя крайне нагло: требовала государственных субсидий, не платила налогов, отказалась от каких-либо инвестиций в Россию. И до 1929 года на эту компанию не было никакой управы. Именно в 1929 году она была лишена концессии. Дело в том, что именно в феврале 1929-го Бронштейн был выслан из СССР. С 1930 года золото в Сибири стала добывать государственная компания, и вся прибыль шла в государственный бюджет. Но «Лена Голдфилдс» подала иск в международный арбитраж и СССР присудили выплачивать ей 12 млн. 965 фунтов-стерлингов.
Но, что больше всего расстроило заокеанских банкиров, так это то, что они потеряли свои связи с «пролетарским государством». Все капиталистические страны сразу же ввели ограничения на ввоз советских товаров.
В 1920-х годах Бронштейн возглавлял Наркомат путей сообщения. Именно тогда это ведомство заключило с представителями капиталистического мира договор такой же абсурдный, как и с «Леной Голдфилдс». Этот договор о запуске тысячи паровозов по цене 200 млн. золотых рублей. Цена была завышенной в 2 раза, а паровозов надо было ждать целых 5 лет. Интересно и то, что договор был заключён со Швецией, которая сама-то производила не более 40 паровозов в год. Россия выплатила эти 200 млн. золотых рублей вперёд. Почему же большевики подписали именно этот договор?
О «странностях» паровозной сделки в начале 1922 года появилась статья в советском журнале «Экономист». Её автор Фролов Л.Н. недоумевал: почему паровозы были заказаны в Швеции; почему они стоят в два раза дороже; почему не развивают отечественное паровозостроение (на путиловском заводе до войны выпускали 250 паровозов в год); почему наши заводы простаивают и в стране безработица (1 млн. чел)?
Ульянов, конечно же, был в теме махинаций Бронштейна, поэтому последовала его быстрая реакция на статью, с поручением соучастнику ограбления бывшей Российской Империи Дзержинскому закрыть журнал «Экономист» и выслать авторов за границу: «Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне…» (РГАСПИ. Ф.2. Оп.1. Д.23211.Л.2-2об. Автограф).
Всё это говорит о том, что Ульянов, так же как и Бронштейн участвовал в ограблении страны и оплате долгов за поддержку революции. Именно через шведскую банковскую систему закачивались деньги на революцию в России. Теперь же через неё и возвращались обратно. 200 млн. золотых рублей – это огромная сумма, это 25% золотого запаса страны.
Но что делать – деньги, выделенные американскими банкирами на сокрушение Российской Империи, должны быть в любом случае возвращены.
Известно, что коллаборационисты-большевики на условиях предательского «брестского мира» выплачивали 6 миллиардов марок репараций плюс уплату убытков, понесенных Германией в ходе большевицкого переворота — 500 млн золотых рублей, а также ввели невыгодные для России таможенные тарифы с Германией. После победы стран Антанты над Германией, большевицкий аппарат во главе с Ульяновым, подтвердил все долги Центральным державам, и возобновил по ним выплаты.
Кроме того, большевики рассчитывались за революции со своими заокеанскими покровителями и через концессии, которых они навыдавали великое множество и сроком на 60 лет. При этом с каждого контракта СССР получал всего 7%.
Первым банкиром пролетарского государства был Олоф Ашберг (это тот, через кого перегоняли деньги на революцию в Россию, а потом из России). Ашберг со своим «Ниа Банкен» несомненно являлся каналом для средств, использованных в большевицкой революции, а «Гаранта Траст» была косвенно связана через свою ассоциацию с Ашбергом и его долей в компании «МакГрегор Грант» из Нью-Йорка, которая в свою очередь была агентом «Русско-Азиатского Банка», еще одного орудия перевода этих средств. Олофф Ашберг наладил тесное сотрудничество с Лейбой Бронштейном, его старшим братом Александром Бронштейном и их парижским родственником. Один из совместных проектов — создание в августе 1922 года первого советского коммерческого банка, вошедшего в историю под названием «Российский коммерческий банк». Олоф Ашберг стал его первым директором. В начале октября 1922 года Олоф Ашберг встретился в Берлине с Эмилем Виттенбергом, директором «Националь банк фюр Дейчланд», и Шейнманом, главой Государственного банка РСФСР. После бесед о германском участии в «Роскомбанке» эти три банкира поехали в Стокгольм и там встретились с Максом Мэем, вице-президентом «Гаранти Траст Компани». Макс Мэй был тогда назначен директором иностранного отдела «Роскомбанка»; кроме него директорами были: Шлезингер, бывший глава «Московского Купеческого Банка», Калашкин, бывший глава банка «Юнкер», и Терновский, бывший глава «Сибирского Банка». Последний банк был частично куплен британским правительством в 1918 году. Шведский профессор Густав Кассель по договоренности стал советником «Роскомбанка».
Таким образом, революция – это ещё и выгодный бизнес. Ведь всё достояние страны, уничтоженной внутренним взрывом, поступает в полное распоряжение тех сил, которые спонсировали этот взрыв.
§
Рисунок из московского музея им. В.И. Ленина:
Несколько слов о такой (среди прочих) «особости» советской власти, как антиинтеллектуализм, воплощенный в том числе и в характере образования советской «элиты». Началось обсуждение с заявления одного из «полезных идиотов», что «ленинское правительство было самым образованным» в истории России. Фактически же в этом сборище 12 человек из 18 (т.е. 2/3) вовсе не имели высшего образования, а из имевших лишь четверо получили его нормальным образом – не экстерном и не урывками; прочие же были выгнаны с первых курсов, а пятеро не имели и среднего.
Интересен следующий факт. Ульянов (Ленин) жалуется в письме к матери от 14 мая 1895 года: «По загранице путешествую уже вторые сутки и упражняюсь в языке: я оказался совсем швах, понимаю немцев с величайшим трудом, лучше сказать, не понимаю вовсе (не понимаю даже самых простых слов, – до того необычно их произношение, и до того они быстро говорят). Пристаёшь к кондуктору с каким-нибудь вопросом, – он отвечает; я не понимаю. Он повторяет громче. Я всё-таки не понимаю, и тот сердится и уходит. Несмотря на такое позорное фиаско, духом не падаю и довольно усердно коверкаю немецкий язык»… – и это при том, что знание нескольких иностранных языков было нормой в Российской Империи среди представителей среднего и высшего класса. В письме от 29 августа того же года он пишет: «Да мне вообще шлянье по разным народным вечерам и увеселениям нравится больше, чем посещение музеев, театров, пассажей и т.п.»
Известный большевицкий писатель Алексей Пешков (псевдоним – Максим Горький) в общей сложности более 18 лет провёл в эмиграции, включая 15 лет в Италии, при этом не овладел ни одним иностранным языком.
Среди руководителей «советского государства» до конца 1930-х годов, не имели никакого специального образования (даже уровня техникума):
• 65,3% членов политбюро и секретариата ЦК;
• 38,8% высших советских деятелей (народные комиссары и прочие);
• 61,2% высших партийных деятелей (главы обкомов, заведующие отделами ЦК и им равные).
И таких, среди попавших в названные группы, даже до середины 1950-х годов было около 10-15%.
В самые поздние, хрущёвско-брежневские времена, когда высшее образование формально полагалось иметь всей советско-партийной верхушке, лишь около 25% получили его «нормальным» образом (в возрасте до 23 лет) – очно и поступив в ВУЗ сразу или спустя год-два после школы; прочие же получили его уже начав «трудовую деятельность», вечерне, заочно и т.д. – не ранее 30 лет, причем порядка 10% – в возрасте старше 40 лет. Но и тогда в качестве первого специального высшее образование имели в этих группах лишь 60-70%.
Но более всего бросается в глаза в смысле уникальности советской «элиты» то обстоятельство, что в отличие от всех прочих стран (хоть западных, хоть восточных), где от 45 до 80% элиты – выпускники нескольких (2-10) самых лучших вузов, в СССР такие (даже если брать не 2-5, а десятка полтора ведущих вузов: МГУ-ЛГУ, МГИМО, столичные технические ВУЗы типа МВТУ, МАИ, МЭИ и т.д.) были редчайшим исключением. Да и вообще университетское образование даже в постсталинское время имели в названных высших группах 5-7%, а приличное гуманитарное – 4-5% (прочие же окончили провинциальные педагогические, сельскохозяйственные и политехнические институты, а 10-20% – техникумы плюс «высшие партийные школы»).
Собственно, советская власть сама себя воспринимала малопривлекательной для сколько-нибудь информированных или умных людей. Пристраивая собственных детей на престижные места, она избегала допускать их на руководящие должности, а в органы её охраны не принимались лица, обнаружившие на испытаниях не только слишком низкий, но и слишком высокий интеллектуальный уровень (желанный эталон – не более, чем «смышленый парень»). Большая часть крамольного «тамиздата» в их библиотеках получена через необыскивавшихся на границе детей советских и партийных функционеров.
Без какого-то количества высокообразованных и культурных лиц советская и партийная номенклатура, разумеется, не могла обойтись, но всегда держала «спецов» вне властных рычагов – на подхвате (совершенно естественным было явление, когда начальники Главных управлений промышленных министерств имели в среднем вдвое более низкий образовательный уровень, чем их помощники, а директора предприятий – чем начальники отделов). По большому счету, формой их содержания была как бы символическая (а в сталинское время и вполне реальная) «шарага».
Ну и, конечно, вплоть до 70-х годов в научной (всех специальностей) и научно-технической сфере советская власть в основном паразитировала на остатках культурного слоя исторической России. Исследование (оставшееся незавершенным) по лицам, функционировавшим в советской науке после 1918 года, причем именно тем, кого сама советская власть считала «выдающимися», наделив соответствующим статусом (члены и член-корреспонденты АН и отраслевых академий плюс все, удостоившиеся статей в БСЭ или отраслевых словарях и энциклопедиях) – 7-8 тыс.человек, показало, что примерно по четверти этих лиц не было нужных данных, но среди тех, по кому данные имелись, более 80% либо сами принадлежали к культурному слою Российской Империи (окончив или обучаясь к 1917 в учебных заведениях, окончание коих их к нему приобщало – гимназиях, семинариях, кадетских корпусах и т.п.), либо были детьми этих лиц. Если же ограничиться периодом до середины 70-х (т.е. рубежом, который абсолютное большинство учившихся до 1917 физически не могли пережить), то доля их будет еще заметно больше.
§
«При Батюшке-Царе ничего такого не было, а теперь каждый день убийства, грабёж и жаловаться некуда. Зато теперь – свобода, подохнуть бы всем,…
11 февраля 1917 года, накануне Февральского переворота, 3-й кавалерийский корпус, отведенный, наконец, с фронта на отдых, находился в районе…
Найдено у 
k_fon_shwahgeim в «Онижедети»… Оригинал взят у russkoeleto в Студенты? (с изменениями) По официальной…
Поддельная подпись на бланке с машинописным текстом, которую никогда не ставил Министр Двора Императора Николая II генерал-адъютант граф Владимир…
§
Военные атташе на Красной площади, 1927 год: японцы, французы, англичане, немцы, итальянцы, финны, поляки… Весь цвет «буржуазной интервенции» с которой якобы (по большевицкой версии) отважно и мужественно боролась «молодая советская республика».
Японец в коротких штанишках – помощник военного атташе подполковник Комацубара, будущий начальник штаба Квантунской армии и генерал-лейтенант, считался одним из лучших специалистов во Втором отделе ГШ. В морской форме вероятно тоже помощник атташе (военно-морского), но их в 1927 г. в Москве было двое (помимо атташе).
§
§
И – что ещё страшнее – мы не только уже не испытываем ужаса, а дошли до того, что, когда в цирке веселый клоун поет о том, как муж жену съел, веселые куплеты, мы весело смеемся…
Очевидно, перейдена какая-то грань, где нет уже ужаса, а есть лишь, в лучшем случае, безразличие (Съели так съели: мне-то какое дело! Не меня же съели?!), или – извращение элементарных чувств культурного человека (Муж жену съел? Ха-ха! Вот забавно!).
Но, по-видимому, мы не дошли еще до «последней черты».
– Погодите – шутил мой знакомый – дойдем еще до того, что позовем вас в гости чай пить и по-приятельски наделаем из вас битков.
И в этой шутке мне причудились зловещие возможности. Конечно, не меня съест мой способный так шутить приятель и не он съест кого бы то ни было. Но что такие случаи в будущем, когда костлявая рука голода придавит нас ещё больше, – вообще возможны, в этом я не сомневаюсь.
Если можно украсть ребенка и съесть, то почему бы приятелям не съесть своего приятеля?!
Большевицкий голодомор с его озверением – страшная иллюстрация к богоборчеству, он же и грозное предостережение от него. Дьявол ввергает в голод, чтобы овладеть душой; об этом сказано в Писании. Но голод, устроенный богоборцами в России, оказался чем-то таким, о чём ещё не находилось слов.
Комментировать нижеприводимые факты не нужно: они говорят сами за себя; кто не поймет того грозного предостережения, которое звучит в этом озверении человека, тот не поймет уже ничего.
Страшные вести о людоедстве приходят с мест почти каждый день. Сначала они были единичны, но затем психоз охватывает всё большие и большие массы; человеческое мясо становится всё более и более обычным видом пищи, притупляется сознание между тем, что можно и что нельзя, и кошмар выходит в жизнь, сливается с ней…
Но разве можно описать словами, простыми жалкими словами, весь кошмар, весь ужас творящегося? Разве не бледнеют здесь все наиболее красочные выражения?
И мы умолкаем и предоставляем слово фактам: пусть говорят они.
Случаи людоедства становятся всё чаще. В с. Дергачах открыт «дом людоедов», где содержатся изолированными несколько людоедских семей из уезда; в Пугачевском уезде газета принуждена в передовой статье призывать к борьбе с растущим людоедством, которым, по словам газеты, в уезде занимаются сотни человек…
§
Первый способ был старый, по мошеннической традиции, которая через века идёт от предприимчивых финикян к князю Виндиш-Грец (Windisch-Graetz) и его соучастникам. Способ этот заключается в подделке денег. Первоначально была сделана попытка организовать печатание фальшивых ассигнаций в Петербурге при содействии служащих Экспедиции Изготовления Государственных Бумаг. Но в последнюю минуту служащие, с которыми велись переговоры, отказались от дела; тогда Ульянов перенёс его в Берлин и поручил в величайшем от всех секрете большевику Красину по кличке «Никитич», ставшему впоследствии народным комиссаром внешней торговли СССР. Однако маг и волшебник большевицкой преступной группировки, так изумительно сочетавший полное доверие Ульянова с полным доверием фирмы «Сименс и Шуккерт» («Siemens-Schuckertwerke GmbH»), оказался на этот раз не на высоте своей репутации. Или, вернее, на высоте своей репутации оказалась германская полиция. Раскрытое ею дело вызвало в свое время немало шума. «Спрашивается, как быть с ними в одной партии? Воображаю, как возмущены немцы», – с негодованием писал в частном письме Цедербаум по кличке «Мартов». Чичерин (в ту пору ещё большевик) потребовал назначения внутрипартийной следственной комиссии. Ульянов охотно согласился на «строжайшее» расследование дела, организованного по его же собственному прямому предписанию, так как имел основание рассчитывать, что концы прекрасно спрятаны в воду. Однако Чичерин неожиданно проявил способности следователя. Заручившись серией фотографий своих «товарищей» по большевицкому бандподполью, он представил их тому немцу, которому была заказана специальная бумага, годная для подделки ассигнаций. При предъявлении фабриканту карточки Красина он признал в нём то лицо, которое заказало ему бумагу с водяными знаками… Когда расследование Чичерина добралось до этих «деталей», Ульянов провел в ЦК постановление о передаче расследования заграничному бюро ЦК, в котором добытые Чичериным материалы, разумеется, бесследно погибли.
Второй способ, изобретенный Ульяновым для пополнения партийной кассы, был гораздо менее банален… Ульянов поручил своим товарищам по партии жениться на двух указанных им богатых дамах и передать затем приданое в большевицкую кассу. Дело было сделано артистически: оба большевика благополучно женились, но заминка вышла после свадьбы: один из счастливых мужей счёл более удобным деньги оставить за собою. Забавно то, что по этому неудавшемуся мошенничеству состоялся «суд чести», – рассказ о нём дошёл от одного из судей, не большевика, человека весьма известного и безупречного. Впрочем, независимо от суда Ульянов довольно недвусмысленно грозил в случае неполучения денег подослать убийц к неоправдавшему его доверие товарищу. Об этом указании (вполне совпадающем со слышанным рассказом) можно прочесть в изданных письмах Цедербаума («Мартова»). Некий Виктор под покровительством Ульянова шантажом вымогал деньги в пользу большевиков, причем оперировал угрозой выписать «кавказских боевиков» (письмо Аксельроду от 3 сентября 1908 года). Краткое, зато весьма живописное упоминание обо всей этой истории сохранилось и в рассказе самого Ульянова. Войтинский в своих воспоминаниях пишет: «Рожков передавал мне, что однажды он обратил внимание Ульянова на подвиги одного московского большевика, которого характеризовал как прожженного негодяя. Ленин ответил со смехом: «Тем-то он и хорош, что ни перед чем не остановится. Вот вы, скажите прямо, могли бы за деньги пойти на содержание к богатой купчихе? Нет? И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел. Это человек незаменимый» [Войтинский В.С. «Годы побед и поражений», том II, с.103. // Это замечание Ленина, конечно, относится именно к указанному случаю]. В результате Ульянов получил немалую сумму денег. Необходимо привести выдержку из омерзительного и циничного письма соратника Ульянова Л.Б.Красина в Лейк-Плэссид (США) А.М.Горькому и M.Ф.Андреевой, в котором показан один из примеров матримониального способа пополнения большевицкой казны, идея которого принадлежала Ульянову: «…Вопрос о выдаче её (Елизаветы) замуж получает сейчас особую важность и остроту. Необходимо спешить реализовать её долю наследства, а это можно сделать только путем замужества, назначения мужа опекуном и выдачи им доверенности тому же Малянтовичу. Было бы прямым преступлением потерять для партии такое исключительное по своим размерам состояние из-за того, что мы не нашли жениха. Надо вызвать немедля Николая Евгеньевича Буренина. Он писал, что у него есть какой-то будто бы необыкновенный подходящий для этого дела приятель, живущий сейчас в Мюнхене. Надо, чтобы Ник. Евг. заехал в Женеву для совместных переговоров со всеми нами. Если же эта комбинация не удастся, то тогда нет иного выхода, придется убеждать самого Ник. Евг. жениться. Дело слишком важно, приходится всякую сентиментальность отбрасывать в сторону и прямо уговаривать Н.Е., так как мы не имеем другого кандидата…» Но матримониальный способ пополнения кассы был, разумеется, лишь вспомогательным.
Третий способ: главное внимание после провала вооружённого захвата власти в 1905 году, было устремлено на то, что тогда игриво называлось «эксами» или «эксациями». Уральские боевики под руководством братьев Кадомцевых осуществляли налёты и грабежи под Уфой, захватив более 150 тысяч рублей. Группа латышских боевиков во главе с Лутером осуществила вооружённое нападение и изъяла крупную сумму денег в русском отделении Гельсингфорсского государственного банка. Но ближайшим сотрудником и правой рукой Ульянова в этих делах стал уже в ту пору весьма известный кавказский боевик, по кличке «Коба», он же «Давид», он же «Нижерадзе», он же «Чижиков», он же «Иванович», он же Сосо Бесович Джугашвили по кличке «Сталин».
Джугашвили принимает деятельное участие в том, чтобы привести кавказских бандитов в большевицкое подполье. Наиболее заметным из них оказался бандит-рецидивист Тер-Петросян (по кличке «Камо»). Группа «Камо» состояла из воров-рецидивистов: Бочуа Куприашвили, Степко Инцкирвели, Илико Чичиашвили, Вано Каландадзе, Бесо Голенидзе, Датико Чиабрешвили, Нодар Ломинадзе, Котэ Цинцадзе и других. Несколько сделанных его бандой вооружённых ограблений наполняют большевицкий «общак», и Ульянов принимает эти деньги с удовольствием (трудности заключались только в размене купюр, номера похищенных банкнот были переписаны и разосланы во все полицейские управления Европы). «Деньги от тифлисской экспроприации — писала Крупская, — нельзя было использовать. Они были в пятисотках, которые надо было разменять за границей одновременно в ряде городов». При попытках размена попались Баллах («Литвинов») — будущий нарком иностранных дел, Семашко — будущий нарком здравоохранения, Костан Зарьян — писатель, один из деятелей армянского национального движения и другие. Организует ограбления Джугашвили, причем сам в них из трусости и осторожности не участвует. В 1907 году Тер-Петросян по фальшивым документам на имя князя Дадиани ездил в Финляндию, был у Ульянова и вернулся с оружием и взрывчатыми веществами в Тифлис. 13/25 июня 1907 года группа Тер-Петросяна совершила дерзкий налет на фаэтон с инкассатором, привезшим в банк дневную выручку тифлисских магазинов. Чтобы обезвредить охрану фаэтона, боевики «Камо» бросили восемь бомб (!). Из показаний полицейского: «Злоумышленники среди дыма и удушающих газов схватили мешок с деньгами, открыли в разных концах площади револьверную стрельбу и скрылись». На площади остались убитые – казаки, полицейские и солдаты, в клочья разорванные бомбами и стонущие изуродованные прохожие, валявшиеся среди разнесенных в щепки экипажей. О роли Джугашвили в этом деле писал в свое время «Социалистический вестник». «Личное участие Кобы в этой кровавой операции считалось в партийных кругах несомненным», – вспоминал позднее Лейба Бронштейн. В результате вооруженного нападения на почтовый экипаж было похищено около 250 тысяч царских рублей. Ульянов не раз выступал печатно с принципиальной защитой «эксов», ему и были позднее отвезены похищенные деньги… Когда вожди большевиков покинули Кавказ, Тер-Петросян перебрался в Берлин, где занялся новым полезным делом: он решил явиться к банкиру Мендельсону с тем, чтобы убить его и ограбить (разумеется, в пользу партии); по представлениям Тер-Петросяна, такой богач, как Мендельсон, должен был всегда иметь при себе несколько миллионов. В августе 1907 года Тер-Петросян уехал в Берлин. Однако германская тайная полиция заинтересовалась кавказским гостем с самого приезда его в столицу. По наводке жандармского «крота» в рядах большевиков Якова Житомирского, 9 ноября 1907 года полицейские провели обыск на берлинской квартире Тер-Петросяна, где было найдено большое количество оружия, а также чемодан с двойным дном, заполненным взрывчаткой, и литература революционного содержания; он был арестован. По совету Красина, переславшего ему в тюрьму записку через адвоката, Тер-Петросян стал симулировать буйное помешательство и притворялся помешанным четыре года. Германские власти под конец сочли полезным выдать этого сумасшедшего Российскому правительству. Признанный тифлисскими врачами душевнобольным, Тер-Петросян был переведен в психиатрическую лечебницу, откуда немедленно бежал – разумеется, в Париж, к Ульянову. Через несколько месяцев, с согласия Ульянова, Тер-Петросян уехал обратно в Россию, чтобы добывать деньги для партии… Впоследствии награбленные деньги рецидивист доставлял Ульянову в Куокхала (Финляндия). Медведева-Тер-Петросян в своей брошюре «Герой Революции» пишет: «Под видом офицера Тер-Петросян («Камо») съездил в Финляндию, был у Ленина и с оружием и взрывчатыми веществами вернулся в Тифлис». В этой связи также небезынтересно привести один забавный эпизод из воспоминаний Крупской: «Камо [Тер-Петросян] часто ездил из Финляндии в Питер, всегда брал с собой оружие, и мама каждый раз особо заботливо увязывала ему револьверы на спине». Из данного эпизода понятно, что Ульянову («Ленину») удалось превратить свою старую тещу в подельницу профессионального грабителя-рецидивиста. В 1915 году, когда она умерла, Ульянов с Крупской сожгли её в крематории. Своей жене (Крупской), страдавшей базедовой болезнью, и вследствие этого имевшей глаза «на выкате», Ульянов дал большевицко-уголовные клички «Рыба» и «Минога».
Таким образом Ульянов по кличке «Ленин» с помощью бандитов, сутенеров, вымогателей и прочих уголовных элементов и мерзавцев пополнял большевицкую казну, и свою, конечно. Об отношении Ульянова к его подельникам замечательно свидетельствуют его слова: «Иной мерзавец может быть для нас тем полезен, что он мерзавец».
§
Летом друзья пригласили меня в гости. Они живут в старом деревянном доме с мезонином. После чая две маленькие дочки хозяев повели меня на чердак по крутой узкой лестнице. Это был детский остров сокровищ.
В полумраке мерцали фарфоровые чашечки из разрозненных сервизов. Дремали, укрытые пылью, большие ящики, с которыми семья эвакуировалась в 1941 году, а потом возвращалась домой. На полках этажерки стояли журналы и книги. Я взял один из растрепанных сборников и подошел к чердачному окошку. Бросилась в глаза строчка: «Возвышенный строй мыслей питается выполнением в жизни возвышенных обязанностей…»
Так в руках у меня оказался «Сборник тем и планов для сочинений», выпущенный типографией М.М. Стасюлевича в Петербурге в 1906 году. Друзья подарили мне этот сборник, принадлежавший их прадедушке-словеснику, и, вернувшись домой, я стал листать его. По первому впечатлению – обычная книжка-методичка, каких и сейчас много. «Разбор оды Ломоносова», «Общий характер лирических стихотворений Пушкина», «Характер творчества Тургенева»…
Получается, что и сто лет назад любовь к литературе истреблялась этими скучнейшими разборами! Я уже хотел с досадой отложить сборник, но вдруг увидел главу «Темы для описаний» и на меня повеяло чем-то живым, проселочным, настоящим. В этих темах, сформулированных без всяких затей, без указующего перста – в них, а не в «разборах» Пушкина и Тургенева, и таилась подлинная поэзия.
Некоторые из тем, предлагавшихся гимназистам 12-13 лет в начале прошлого столетия:
• Замирание нашего сада осенью.
• Река в лунную ночь.
• Встреча войска, возвратившегося из похода.
• Лес в лучшую свою пору.
• Пароходная пристань.
• Дедушкин садик.
• Прибытие поезда.
«Темы для рассказов» в младших классах:
• О том, что видела птичка в дальних землях.
• История постройки дома и разведения при нем сада…
• Великаны и пигмеи лесного царства.
«Темы разнородного содержания» для старших гимназистов:
• Слово как источник счастья.
• Почему жизнь сравнивают с путешествием?
• Родина и чужая сторона.
• О скоротечности жизни.
• Какие предметы составляют богатство России и почему?
• О высоком достоинстве человеческого слова и письма.
• О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном богатстве.
• О проявлении нравственного начала в истории.
• На чем основывается духовная связь между предками и потомством?
При всей своей простоте, эти темы требовали серьезных раздумий, памятливости и наблюдательности. В них было уважение к ребенку как к личности, а не как к чемодану, который надо набить знаниями.
Почему в современных учебниках мы уже не встретим ни «Дедушкиного садика», ни «Слова как источника счастья»? Вы скажете, что тогда, в 1906 году, мир был намного безмятежнее и неспешнее. Но какая уж там безмятежность: «Сборник тем и планов для сочинений» печатался в петербургской типографии в те дни, когда в Москве войска штурмовали баррикады на Первой Мещанской и Пресне.
А учитель продолжал делать свое одинокое вечное дело. И одиночество его было бы еще более трагично, если бы не скромные пособия, составленные людьми, быть может, и занудными, но при этом любящими, душевными. Да, темы, которые они предлагали учителю и ученикам, на фоне происходивших событий казались мелкими, «не достойными эпохи», но своей мирной интонацией они хоть на несколько минут или часов укрывали детей от разгулявшегося хаоса. Они напоминали о том, что, кроме политических абстракций, есть еще дом, сад, папа и мама, красота падающего снега и тайна звездного неба. Или вот старый дуб во дворе: «Дуб принадлежит к прекраснейшим и драгоценнейшим лесным деревьям, вследствие величественного вида… Дуб составляет жилище многих насекомых и птиц… На листьях находятся служащие для приготовления чернил чернильные орехи…»©
§
§
Считали ли Маркс и Энгельс, что о собственности можно говорить лишь тогда, когда владелец официально признан таковым в праве? Нет, они считали как раз обратное: собственность – фактическая, а не юридическая категория; вещи становятся «действительной собственностью только в процессе общения и независимо от права…» Следовательно, то обстоятельство, что собственность в СССР до 1991 года не была прямо записана за советско-коммунистической номенклатурой и лично Сосо Бесовичем Джугашвили, с марксистской точки зрения ещё ничего не означает. Разве под «частным» присвоением Маркс понимает лишь присвоение продуктов труда отдельным капиталистом? Если бы так, то для ликвидации противоречия достаточно было бы заменить разрозненных капиталистов их обществами – например, акционерными, и ни о какой революции не стоило бы и речи вести. Нет, под капиталистической собственностью на орудия и средства производства и на продукт труда Маркс понимает собственность «совокупного капиталиста», то есть всего класса капиталистов в целом. «Аргумент» же о том, что советско-коммунистическая номенклатура не класс, так как номенклатурные посты не передаются прямо по наследству, вызывает просто недоумение. Вот уж именно в «точном марксистском понимании» понятия «класс» не содержится в качестве обязательного условия наследование принадлежности к данному классу. Нет, например, такого наследования у рабочих – так что же, и рабочего класса не существует? Таким образом, то, что в СССР все эти «экспроприированные» у законных собственников великолепные дворцы, резиденции, дачи, ну и конечно заводы и фабрики – якобы принадлежали мифическому «всенародному государству» – с марксистской точки зрения в действительности ведёт к обнаружению их подлинного собственника. Только вот собственником этим оказывается не весь народ и не «пролетариат», а номенклатура, во главе с Политбюро ЦК и лично Сосо Бесовичем Джугашвили по кличке Сталин. На самом деле, советско-коммунистическая номенклатура – новый эксплуататорский класс и коллективный собственник в СССР…
Но вернёмся к «скромному обаянию» кавказского криминального авторитета Сосо Бесовича Джугашвили, выбившегося на вершину власти. Опись имущества Сталина происходила на Ближней даче и в неё вошло только то имущество, которое на этой даче находилось. Также следует обратить внимание на фразу: «Другое имущество, принадлежащее товарищу Сталину, в опись не включалось». Тут надо сказать что дача у Сталина была не одна и квартира имелась, и служебный кабинет в Кремле. Если мы уж взялись говорить об аскетизме, то можно было бы измерить его в количестве дач которые Джугашвили построил лично для себя. Для этого можно взять мемуары его дочери Светланы Аллилуевой, которая довольно подробно описывает быт вождя:
1. Дальняя дача в Зубалово.
2. Ближняя дача в Кунцево.
3. Липки, – старинная усадьба по Дмитровскому шоссе, с прудом, чудесным домом и огромным парком с вековыми липами;
4. Семёновское – новый дом, построенный перед самой войной возле старой усадьбы с большими прудами, выкопанными еще крепостными, с обширным лесом.
5. Соколовка, – мрачный, темный дом, куда мы все стали ездить этой осенью вместо нашего милого Зубалова…»
Это всё под Москвой, дальше:
6. Для отца архитектор Мирон Иванович Мержанов построил чудесные три дома: один в Сочи, недалеко от Мацесты на месте, выбранном отцом еще вместе с мамой;
7. …другой – не доезжая Гагры, около Холодной Речки;
8. …третий за Адлером, возле речки Мюсс’ера.
9. Осенью 1941 года в Куйбышеве было подготовлено жилье и для отца. Ждали, что он сюда приедет. Отремонтировали несколько дач на берегу Волги, выстроили под землей колоссальные бомбоубежища…
Затем следует совершенно замечательный отрывок: «…Летом 1946 года он уехал на юг – впервые после 1937-го года. Поехал он на машине. Огромная процессия потянулась по плохим тогда еще дорогам, – после этого и начали строить автомагистраль на Симферополь. Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, – а кругом была послевоенная разруха. После этой поездки на юг там начали строить еще несколько дач, – теперь они назывались «госдачи». Формально считалось, что там могут отдыхать все члены Политбюро, но обычно, кроме отца, Жданова, Молотова, ими никто не пользовался…» Бывает, расстроился Иосиф Виссарионович послевоенной разрухой, и решил подсластить пилюлю….
10. …Построили дачу под Сухуми…
11. Дача Сталина в Новом Афоне была построена в 1947 году рядом с Новоафонским монастырем. Строили дачу немецкие военнопленные. Дача была построена за год:
12. …целый дачный комплекс на Рице:
13. …а также дачу на Валдае:
14. Дача в Боржоми…
Итого только по воспоминаниям Аллилуевой 14 объектов. Ничего не скажешь, скромно. Аскет.
Вот ещё дача Сталина на Холодной речке в Абхазии, которую обслуживали около 3000 сотрудников, при этом охрана была только из 2500 сотрудников НКВД:
И ведь не только сам так жил, но и родственников не забывал. Возьмём, к примеру, его сына Василия: «…Жил он в своей огромной казённой даче, где развёл колоссальное хозяйство, псарню, конюшню… Ему всё давали, всё разрешали – Власик стремился ему угодить, чтобы Василий смог в должную минуту выгородить его перед отцом…»
20 августа 1945 делегацией профсоюзов рабочих автомобильной промышленности Чехословакии правительству СССР был подарен автомобиль Tatra-87. Думаете в музей отдали? Нет! Подарили «знатной доярке/ткачихе»? Опять нет! 19-летней дочери Сосо Бесовича Джугашвили (Сталина) – Светлане машинка понравилась, она и забрала.
Ну и наконец секрет поразительной скромности вождя: «…Вся его зарплата ежемесячно складывалась в пакетах у него на столе. Я не знаю, была ли у него сберегательная книжка, – наверное нет. Денег он сам не тратил, их некуда и не на что было ему тратить. Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда, – всё это оплачивалось государством, для чего существовало специальное управление где-то в системе МГБ, а там – своя бухгалтерия, и неизвестно сколько они тратили… Он и сам этого не знал. Иногда он набрасывался на своих комендантов и генералов из охраны, на Власика, с бранью: «Дармоеды! Наживаетесь здесь, знаю я, сколько денег у вас сквозь сито протекает!» Но он ничего не знал, он только интуитивно чувствовал, что улетают огромные средства… Он пытался как-то провести ревизию своему хозяйству, но из этого ничего не вышло – ему подсунули какие-то выдуманные цифры. Он пришёл в ярость, но так ничего и не мог узнать. При своей всевластности он был бессилен, беспомощен против ужасающей системы, выросшей вокруг него как гигантские соты, – он не мог ни сломать её, ни хотя бы проконтролировать… Генерал Власик распоряжался миллионами от его имени, на строительство, на поездки огромных специальных поездов, – но отец не мог даже толком выяснить где, сколько, кому…»
Однако сберкнижка всё же нашлась… «Где-то в 1960-х годах С. Аллилуева сказала, что ей поручено разделить деньги в сумме 30 000 рублей в старом исчислении со сберкнижки И.В. Сталина, видимо, какой-то гонорар. Она предложила эту сумму разделить на три доли (по числу детей у И.В. Сталина), затем каждая часть делится среди внуков. Часть Василия была разделена между его четырьмя детьми, часть Якова – между двумя. Я получил 5 000 рублей, свою долю – 10 000 рублей – Светлана Аллилуева забрала себе». Передал ли ЦК КПСС родственникам Сталина всю сумму, которая была на его сберкнижке и сколько их было неизвестно.
Система льгот и привилегий для советской и коммунистической номенклатуры, именуемая в простонародье «кормушкой», действовала в СССР изначально, но их аппетиты постоянно росли. Как свидетельствуют документы, генеральный секретарь партии Иосиф Сталин с начала НЭПа и до 1935 года зарабатывал 225 рублей в месяц и платил с них партвзносы в размере 6 рублей 75 копеек. После утверждения своей единоличной власти Джугашвили начал увеличивать свое содержание. Первый раз оклад нового хозяина Кремля был повышен в 1935 году – до 500 рублей. В феврале 1936 года месячный оклад Джугашвили составил 1200 рублей (партвзнос – 36 рублей). В принципе прожить на такие деньги было можно: средняя зарплата на производстве в СССР тогда была примерно в пять раз меньше. К концу войны Джугашвили получал 2 000 рублей в месяц, и лишь только в конце 1947 года зарплата «вождя всех народов» была пятикратно увеличена. Теперь Сталин только, как Председатель Совнаркома получал оклад размером в 10 000 руб в месяц, что было в 10 раз больше средней по стране. Столько стоил тогда автомобиль «Победа». Кроме того, занимая пост первого секретаря ЦК ВКПб), он получал еще столько же.
К ежегодным доходам Иосифа Виссарионовича можно приплюсовать и гонорары за изданные многочисленные труды вождя, как в СССР, так и за рубежом. Удивительно, но нет ни одного документа и/или свидетельства, которые бы однозначно указывали на то, как же Джугашвили распоряжался своими личными доходами.
1. Нет ни одного документа, который свидетельствовал бы, что Джугашвили потратил хотя бы рубль из своих личных средств на оборону во время войны, на восстановление народного хозяйства после войны, на помощь детским домам, или инвалидам войны, или на другие благородные цели.
2. Джугашвили (Сталин) ни разу не покупал на свою зарплату облигации государственных займов в войну и после войны, хотя ВСЕ работающие граждане СССР были обязаны покупать эти облигации для помощи Родине (тратя на них до трех четвертей свой зарплаты в войну и до трети после войны). Срок погашения всех этих займов был 20 лет (потом сроки погашения отодвинули еще на 20 лет).
3. Еще в 1939 году Джугашвили обязал всех наркомов и высших руководителей, которые публиковали какие либо статьи и книги, перечислять все гонорары в Наркомфин (из этих денег, в частности, финансировались так называемые «сталинские премии»). Однако, нет никаких документов о том, что огромные гонорары самого Сталина перечислялись в Наркомфин.
4. Более того, согласно историку А.Колеснику (который сослался на свидетельство офицеров МГБ, вскрывавших сейф), после смерти Джугашвили (Сталина) в его личном сейфе были обнаружены огромные суммы денег с квитанциями, которые свидетельствовали, что это – гонорары за его книги. В сейфе было обнаружено более 3 миллионов 600 тысяч рублей (3 600 000р) и пачки денег в иностранных валютах разных государств. Все это рассказывается в документальном фильме «Смерть Сталина. Последний свидетель», совсем не антисталинском.
Сталинисты иногда утверждают, что вождь тратил деньги из сейфа на личную разведку. Правда, как понимать наличие в советском государстве личной разведки они не объясняют.
Подводим итоги:
Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) был самым богатым человеком в СССР, и при этом имел служебные автомобили, резиденции в лучших местах страны для отдыха и поправки здоровья, и вообще жил на всём готовом. Он не имел нужды тратить свои деньги ни на какие жизненные потребности. Вся страна с её дешёвой рабочей силой и так была его собственностью. ©
